Трудности межевания

«…а ежели сего нельзя сделать, то и отводу земель Лавра принять не может»

( продолжение , начало в № 63  от 21 августа ).

Перепланировка Сергиевского посада по разработанному незадолго до того проекту началась в мае 1792 года с разбивки на местности запланированных кварталов . По требованию губернского землемера Григория Хомякова и по распоряжению посадской Ратуши были заготовлены столбы и вехи , необходимые для обозначения границ участков .

Вооружённый большим полевым циркулем, называемым «сажень», землемер приступил к работе в сопровождении помощников из мещан с кольями и вехами. Работа этой бригады, надо полагать, вызвала немалое волнение среди посадских жителей. Озаботился, не без оснований, и священноархимандрит Лавры Платон (Левшин).

Дело в том, что проект перепланировки 1791 года не учитывал сложившиеся к тому времени в Посаде земельные отношения. Во­первых, при его реализации Лавра теряла немало десятин земли в центре Посада. Так, улица Переславская — часть современного проспекта севернее Красногорской площади — в проекте была проложена через лаврские огороды. Во­вторых, штатные служители монастыря рисковали оказаться за границами Посада наряду с крестьянами.

Чтобы успокоить архипастыря, Главнокомандующий в Москве и губернии князь Прозоровский в ноябре 1792 года передал митрополиту для ознакомления упомянутый проект Сергиевского посада. В прилагавшемся послании князь, между прочим, уверял, что сделает всё возможное во уважение к его Высокопреосвященству и к «столь издревле почитаемому государями и всей Россией монастырю».

Митрополит Платон не замедлил с ответом. Заверив адресата в своём желании «споспешествовать» расположению князя «о благоустроении здешнего Посада», Платон высказал свои замечания по проекту. Сохранение садов и огородов севернее Лавры, отметил митрополит, потребует изменений в планировке кварталов; впрочем, он соглашался на обмен землями. Опровергнув слух о своих, якобы, словах о притеснении проектом служителей Лавры, Платон, наоборот, поддержал выделение служителям особых от купцов и мещан кварталов при условии выделения их в границах Посада, в местах, удобных для монастыря.

Переписка духовного и светского руководителей Московской губернии напрямую или через канцелярии Московского Губернского правления продолжалась около года. У Главнокомандующего в Москве и губернии было немало иных дел; кроме того, временами он отлучался в свои имения. Так же и митрополит Платон был загружен немалым числом дел по вверенной его попечению епархии, управлением Троице­Сергиевой лаврой и своим любимым Спасо­Вифанским монастырём.

Наконец, князь Прозоровский письменно «обнадёжил» митрополита Платона в том, что Лавра может выбрать кварталы для расселения своих штатных служителей, какие ей угодны будут. Митрополит же Платон согласился уступить землю, отмежеванную под Пере­
славскую улицу, и ту часть лаврской земли, которая отходила под Вознесенскую площадь.

За это пастырь потребовал уступок. Во­первых, для наделения ста лаврских служителей дворовыми местами он попросил выделить десять кварталов, отмежеванных севернее обители. По сути, это была территория всего села Кокуева. Во­вторых, высказал мнение о том, что именуемая Красногорской площадью «гора пред Лаврою оставалась по­прежнему в ведомстве Лавры, для того, чтоб она всегда (…) была в чистоте, и никто б не мог оную обезображивать лавками, шалашами и торговыми столами, в чем ныне Лавра находит затруднение». Требуя названных уступок, архипастырь заключал: «а ежели сего нельзя сделать, то и отводу земель Лавра принять не может».

Кратким письмом от 9 октября 1793 года князь Прозоровский известил митрополита Платона о согласии со всеми его требованиями.

Из письма следует, что к началу октября уже состоялось отмежевание в пользу Лавры земли вне Посада взамен участков, отошедших под спроектированные кварталы в границах Посада. Теперь же князь извещал о своём поручении утвердить итоги межевания и выслать межевые планы в Лавру.

Князь Прозоровский сообщил также о даче предписаний чиновникам «площадь назначенную по плану вокруг Лавры» оставить в распоряжении Троицкой обители, чтобы отныне не позволялось «ни что противное лаврскому учреждению».

Константин Филимонов