Речь у гроба почившего митрополита Филарета

«Отче, отче, колесница Израилева и конница его!» — в скорби душевной возопил некогда один пророк, при виде внезапно восхищаемого от него отца и наставника его – пророка ( 4 Цар. 2, 12 ). Восклицание сие имеет тот смысл, что внезапно восхищенный пророк в духовной жизни Израиля был такою же мощною силой, какою в древности на войнах были конники и колесничники.

Да простит нам смирение твое, великий архипастырь, если мы в чувстве удивления величию и нравственной силе твоей дерзаем при гробе твоем припомнить сие пророческое восклицание! Дерзновение не неуместное. Вся Россия православная, от края до края и от вышних до нижних, знает и чтит тебя как великую, могущественную духовную силу в жизни своей. С именем Филарета Московского народное сознание привыкло соединять понятия, выражающие действительную нравственную силу, понятия подвижника, мудрого ревнителя Православия, и оно не обманывалось.

Подлинно подвижник, он глубоко постиг величайшую науку жизни, науку духовно-нравственного усовершенствования, и действенно и полно осуществил и провел ее в жизни своей. С юных лет дав обет монашеского подвижничества, он, при помощи Божией, чем далее, тем более восходил от силы в силу нравственного усовершенствования всех даров духовных, и явил миру в своей жизни дивный пример подвижника, несмотря на всяческие соблазны мира, неизбежные в его положениях в мире. Мощный дух его, вспомоществуемый благодатию, действенно побеждал всякие препятствия и выходил победителем из всякой внутренней борьбы. И знает и чтит его Россия православная как монаха-подвижника; любители же подвижничества, наиболее внимавшие его подвижничеству, чтут его наипаче.

Истинное и строгое подвижничество и само по себе делает человека мудрым; всякий истинный и строгий подвижник – мудрец. Но мудрость, достигаемая сим путем, в усопшем архипастыре соединялась с мудростию, достигаемою путем научно-теоретического развития. Необычайные природные дарования путем строгого научного исследования предметов божественных и человеческих развились в нем до поразительной для всех степени совершенства и притом чрезвычайно гармонически. Многосторонний, тонкий и твердый ум его, под руководством глубоко изученного им Слова Божия и Церкви Православной, полно обнимал бытие сущего и верно понимал предметы. Достигнутая сими двумя путями мудрость его действительно была изумительна. И знает и чтит его Россия как мужа мудрого, любители же мудрости, наиболее внимавшие его мудрости, чтут его наипаче.

Редко встречающееся развитие духовных сил, совместно путем подвижнически-созерцательным и научно-теоретическим, до такой высокой степени совершенства, под строгим руководством правил Православной Церкви, соделало усопшего архипастыря, при его мощной воле, строгим ревнителем Православия. Не ускользало от его взора, изощренного подвижничеством и наукой, никакое приражение к чистому лику Православия нечистоты неправоверия или неверия, или суеверия, какой бы личиной они ни закрывались, и умел он, соответственно обстоятельствам, противопоставлять им действенные средства – то прямые и немедленные, то скрытные и вдаль идущие, но тем не менее верно достигающие цели. И при сем, как и всегда, слово и дело его как подвижника, как мудрого, как ревнителя было со властию; и говорил он, и действовал яко власть имеющий. И чтит его православная Россия как ревнителя о святыне своей, ревнители же, наиболее внимавшие его ревности, чтут его наипаче.

Велики, необычайны были эти совершенства, которыми обладал почивший архипастырь, велики были и действия их на Церковь и народ православный, велика была сила его в них. Как обильно падающий благовременный и плодоносный дождь, изливалась эта сила в продолжение полустолетия и более на ниву православного народа и во всенародном поучении, и в келейной беседе, и в ученых исследованиях, и в простых, но мудрых книгах для народного обучения, и в совете и наставлении, в утешении и назидании, в деле и распоряжении, в благотворении и благословении, в примере и молитве, и в иных разнообразнейших действиях его мощного духа, оплодотворяя ниву сию, не только довольно возделанную, но и поросшую тернием предрассудков, недоразумений и пороков.

И чувствовал православный народ сердцем своим, что в этом святителе сила великая для его духовной жизни, и чтил его, и любил его, и любовался им, и веселился о нем, и радовался душою своею, взирая на этот высокопоставленный яркий светильник, который светил не только тем, иже в храмине суть, но и вне храмины, к свету коего текли не только свои, но и чужие, – радовался этому светильнику во все время светения его.

И этой мощной силы не стало! И этот великий светильник погас! Отче, отче, колесница Израилева и конница его! Церковь израильская, лишаясь в чудно восхищенном пророке мощной силы духовной, имела утешение видеть исполнившимся желание другого пророка, выраженное оному восхищенному: да будет дух, иже в тебе, сугуб во мне ( 4 Цар. 2, 9 ). Дерзнем ли и мы, при гробе восхищенного от нас, молить о подобном утешении?… Аще волиши наказуя наказати нас по грехам нашим, Господи, – да будет воля Твоя! Молим токмо, наказуй нас не на мнозе. Аще же обретохом благодать пред Тобою, дерзновенно молим Тя, да не оскудеет от нас муж силы, муж подвига, мудрости и ревности по вере!

Прости и благослови нас, наш великий архипастырь! Дерзая, уповаем, что Господь, Которому ты, как верный раб, служил от юности твоей, дарует тебе благодать предстательствовать пред Престолом Его небесным о благе и благосостоянии Православной Церкви, Царе православном и православной России. Предстательствуй и о том, да не оскудеет в ней дух, одушевлявший тебя, и сила твоя многоплодная для Церкви Православной! Духовные нужды времени, мним мы, настоятельно взывают о сем!

Из «Речи при гробе в Бозе почившего митрополита Филарета пред подъятием гроба к погребению» ректора МДА епископа Михаила (Лузина), исполнявшего в те дни обязанности инспектора МДА